Эта общность основывается на одинаковых элементах сознания, которые мы можем обнаружить во всех выражениях жизни, во всех объективациях внутреннего опыта. Например, понимание выражений жизни, зафиксированных в предложениях языка, обусловлено постижением смысла последних. Смысл является общим достоянием многих людей. Это служит основой их понимания в общении друг с другом. Дильтеевское понятие общности относится не к способу обмена информацией между людьми, а к условиям, в которых оно осуществляется, к внеязыковому контексту общественной коммуникации.

Обогащая герменевтический инструментарий, Дильтей разрабатывает далее и понятие герменевтического круга. Исследуя интерпретацию текста, он, вслед за Шлейермахером, подчеркивает "мнимость" этого круга, который на самом деле представляет собой процесс постижения целого при помощи все время уточняющегося истолкования целого. А это, в свою очередь, позволяет конструировать уникальность "единичного проявления жизни" из составляющих его частей. Различие между двумя типами понимания аналогично различию между дедукцией и индукцией, а также между анализом и синтезом. Первый вид понимания есть истолкование смысла части на основании знания о смысле целого, из знания о целом дедуктивно выводится знание о части ("о единичном жизненном проявлении"). Такая операция аналогична анализу. Цель ее - выделить элементарное понимание. Второй вид понимания является интерпретацией "единства жизненных проявлений". Здесь первый вид понимания служит основой для специфического герменевтического синтеза, осуществляющегося путем особой индукции, направленной от искусственно выбранных частных случаев к целому, представляющему собой единый внутренний мир других людей. Основой для "скачка" от части к целому служит Дильтею аналогия, существенное сходство внутренней жизни индивидов.

И наконец, Дильтей исследует особенности интерпретационной работы в отношении творчества художников, что невозможно провести без учета момента бессознательного. Интерпретатор обязан вскрыть имеющийся пласт бессознательного и перевести его в плоскость знания. Отметим, что данная установка выступает как последовательно рационалистическая, что, впрочем, позволяет сторонникам Дильтея упрекать его в своеобразной робости по отношению к классической философии. Так, в частности, один из "духовных отцов" современной герменевтики Г.-Г. Гадамер писал: "...Дильтей... не мог преодолеть робости перед традиционной теорией познания. Его исходный пункт, внутреннее бытие "переживаемого", не мог стать мостом к исторической реальности, потому что великая историческая действительность, общество и государство являются определяющими для каждого "переживания". Автовоспоминания и автобиографии - исходные пункты Дильтея - не являются предпосылками и недостаточны в качестве базиса для герменевтической проблемы... В действительности не история относится к нам, а мы относимся к ней. Мы понимаем самих себя прежде всего в воспоминании, мы понимаем себя в семье, обществе, государстве, в которых мы живем".

Дильтей по времени жизни и характеру творчества, с одной стороны, принадлежал классической традиции, а с другой - участвовал в выработке нового понимания сущности философии в современной культуре. Именно он выводит герменевтику на философский уровень. Как писал Гадамер, "Дильтей расширил герменевтику до органона наук о духе". Таким образом, герменевтика становится самостоятельным направлением современной философской мысли. Следует заметить, что данное течение неоднородно и что внутри него продолжают сохраняться уже намеченные нами объективистские и субъективистские тенденции.

Так, например, наш соотечественник Г.Г. Шпет развивает идеи герменевтической феноменологии. По мнению Шпета, смысл слова объективен и может быть познан непсихологическими методами. Поэтому герменевтика как искусство постижения смысла должна с необходимостью включать в себя научные семиотические, логические и феноменологические методы. Субъективные факторы должны включаться в исследование текстов под общим названием "условия понимания", но их постижение должно обеспечиваться историческим методом. Созданный текст "живет" самостоятельной жизнью, его смысл уже не зависит от воли автора, он объективируется как вещь в себе и для нас.

Указанные методы герменевтики рассматривались как научные средства в условиях, когда не были еще развиты средства семиотические, логико-семантические, не был еще завершен феноменологический метод. Поэтому герменевтика часто сводилась к психологическому искусству.

Герменевтика как самостоятельное философское направление, как уловил Шпет, адекватна интерпретационной, диалогичной природе философии. Будучи сторонником критической философии Канта, пытаясь, как и он, подвести под нее теоретические основания, Шпет в то же время не принимал философского сциентизма Канта, согласно которому образцом для всего научного знания им признавалось математическое естествознание со всеми вытекающими отсюда последствиями. Отметим, что именно Кант вывел за пределы науки историю и психологию. Шпет смягчает сциентистские тенденции, соединяя объективно-рационалистическую позицию и интерпретационные приемы философского знания. В результате такого соединения как раз и получился синтез герменевтики и феноменологии. Герменевтика занимается анализом понимания и должна отвечать на вопрос "Как возможно понимание?", т.е. фактически является философией понимания. А феноменология анализирует смысл и методы его образования, исследует природу идеального мира, выявляет сущность сознания. Синтез этих направлений в одной философской парадигме располагает очень широким предметным полем и универсальным методологическим аппаратом.