Э. Фромм, исследовавший анатомию человеческой деструктивности, отмечал, что самым страшным для человеческой психики является потеря системы исторических и ценностных координат — некой карты его природного и социального мира, без которой он может заблудиться и утратить способность действовать целенаправленно и последовательно1. Известно, что врачи, наблюдавшие пациентов с «потерей памяти» после серьезных физических или психических травм, отмечали серьезные аномалии в их поведении и преобладание страстного желания «вспомнить»: кто они и откуда. Без системы исторических и ценностных координат человек не имеет возможности полноценно ориентироваться в настоящем, ему трудно найти точку опоры, которая позволит классифицировать все внешние впечатления, которые ежеминутно обрушиваются на него.

Виртуальное политическое время погружает современного человека в мозаичный мир политического спектакля сегодняшнего дня, где он попадает под гипнотическое влияние раздутых политических сенсаций. Фромм подчеркивает: возможно, человек был бы менее подвержен влияниям, если бы не обладал такой огромной потребностью в заданной системе координат. И чем более простые ответы подсказывает диктор за кадром, комментируя события, тем охотнее ему верят: именно здесь следует искать причину того, почему иррациональные системы идей обретают такую притягательность.

Непрерывное воздействие на человеческое сознание сенсационными сообщениями, особенно «страшными» и «криминальными», поддерживает определенный уровень нервозности, ощущение непрерывного кризиса, что также повышает внушаемость людей, снижает их способность к критическому восприятию. Виртуальное политическое время — это время непрекращающегося монологического потока информации, где нагнетаемое ощущение срочности сообщений, ежедневные и даже ежечасные их обновления лишают информационное поле какой-то определенной структуры.

Человек не имеет времени, чтобы осмыслить и понять сообщения, — они вытесняются все новыми и новыми фактами. Диалог и общественные дебаты плохо совмещаются с манипуляциями, поэтому виртуальное политическое время стало временем политического монолога.

Современный человек с легкостью становится жертвой политических сенсаций, и для того, чтобы «раскрутить» самые невинные факты до уровня «ЧП национального и даже мирового масштаба», достаточно нескольких дней. У всех еще в памяти недавний «мировой психоз» по поводу «бешенства коров в Великобритании». По всем мировым каналам СМИ одновременно были запущены сообщения об эпидемии болезни коров, которая чрезвычайно опасна для людей, поскольку при этом разрушается ткань головного мозга.

В Великобритании от этой болезни погибло около 10 человек, причем журналисты поместили в прессе подробные биографии этих людей и подробности протекания их тяжелого и страшного заболевания. Руководство ЕС оперативно среагировало на скандальную информацию: Великобритании было рекомендовано немедленно уничтожить всех коров в возрасте свыше трех лет и сжечь их трупы. Был наложен строгий запрет на экспорт мяса и декларированы другие серьезные экономические санкции.

Великобритания несла серьезные убытки, люди перестали покупать говядину. Спасло англичан только то, что никакой эпидемии в действительности в стране не было, и погибшие от неизвестной болезни 10 англичан оказались первыми и последними жертвами сенсационной болезни. Правительство срочно начало расследование, и тогда оказалось, что ссылки прессы на научную статью в журнале «Lancet» были безосновательными, поскольку ученые лишь предполагали возможную связь болезни людей и коров. Ученые выступили с опровержениями, скандал затих. Но если бы он продолжался еще некоторое время, санкции против Великобритании вступили бы в силу, результатом был бы серьезный кризис английского животноводства, поскольку к уничтожению была приговорена треть крупного рогатого скота страны.

Сенсационность виртуального политического времени — опасный продукт информационной революции, во много раз усиливший анатомию человеческой деструктивности.