Общество риска как политический феномен

Обескураживающим парадоксом современного потребительского общества, ориентированного на предельный гедонизм обывателя, стал невиданный прежде рост рисков — социальных, экологических, экономических, политических. Риски в информационном обществе — это большой бизнес. Они являются следствием все возрастающих запросов потребителей, которые невозможно удовлетворить. Круг замкнулся: потребительское общество с помощью информационных технологий раздувает потребности, потребности превращаются в «бездонную бочку», генерируя безудержный рост производства, что приводит к непредсказуемым экономическим, экологическим, социальным и политическим последствиям.

Современные риски, как правило, не поддаются чувственному восприятию и выражаются в физических и химических формулах— содержании ядов в пище, радиоактивной опасности, токсинах, заражении воды и воздуха. В целом все эти риски являются побочными продуктами высоких технологий и с их дальнейшим совершенствованием будут только усиливаться. В результате социально признанные риски, как это стало, например, с экологической проблематикой, несут в себе своеобразный политический детонатор: на первый взгляд совершенно аполитичные проблемы (например, умирание лесов, потепление климата) становятся актуальной политикой.

Без всякой доли преувеличения можно утверждать: все надвигающиеся не политические катастрофы в современном обществе имеют ярко выраженный политический потенциал. С этой точки зрения самым важным политическим центром власти общества риска является МЧС — Министерство по чрезвычайным ситуациям. Уже сегодня С. Шойгу — глава МЧС — одна из самых известных фигур партии власти в современной России.

Цивилизационные риски — ют что способно по-настоящему встряхнуть современного обывателя и привести его вновь на тропу политики. Для преодоления проблемных зон своей жизни люди вынуждены объединяться в общественные и политические коалиции. Сегодня они уже не несут никакого классового характера: коалиции возникают и распадаются по ситуационным и тематическим признакам. Борьба с шумом жителей квартала вблизи аэродрома или борьба потребителей за качество определенных товаров на рынке (протест против ввоза «ножек Буша») может объединить представителей разных специальностей, социальных слоев и политических партий. Новые конфликты информационного общества взрывают старые политические схемы конфликтологов и заставляют искать нетрадиционные политические решения.

Глобализация современных экологических и политических рисков предопределяет глобализацию общественных движений экологистов и антиглобалистов, которые изначально развиваются как транснациональные. Вместе с тем существует целый ряд устойчивых конфликтных линий, которые имеют цивилизационную специфику: это проблемы расы, цвета кожи, этнической принадлежности (иностранные рабочие), конфессиональные конфликты. Все эти движения становятся центрами субполитики, и тем самым политика утрачивает центральное место в обществе, где принимаются решения и формируются контуры будущего развития.

С большой долей иронии Бек заметил: экология, экономика и наука не могут больше притворяться, что не вмешиваются в политическую жизнь — они своими средствами вершат политику. И в этом нет ничего неприличного, ничего такого, что стоило бы утаивать и прятать1. Пора признать, что политика никогда уже не смогут вернуть себе монопольный статус в решении всех общественных проблем. Но при этом существует важнейшее отличие политики и центров субполитического влияния: в то время как экологисты, экономисты, религиозные деятели и эксперты в частных науках могут спорить и отстаивать отдельные интересы, политика обязана говорить об общественном консенсусе, воспитывать толерантность и выступать верховным арбитром нации.