Э. Кассирер в своих работах по философии культуры одним из первых обратил внимание на то, как социокультурные представления людей обусловливают их политическое поведение в традиционном обществе. Апеллируя к культурным ценностям, человек через политическое действие транслирует традиционные отношения во времени вопреки социальным кризисам, стихийным бедствиям, а иногда и вопреки личным устремлениям. По существу, традиционализм как форма организации социокультурной жизни людей означает, что социально-политические отношения непрерывно формируются, поддерживаются, изменяются в результате воспроизводства традиции. Тем самым человек создает программу политической деятельности из сокровищницы своей культуры — бережно накопленного поколениями, ценностно окрашенного опыта.

В своей работе «Понятийная форма в мифическом мышлении» Кассирер исследовал феномен тотемизма в традиционном обществе. Он увидел, что даже в своих самых примитивных формах — это не просто принцип социального членения, а универсальный принцип деления мира и одновременно универсальный принцип социального действия, которое на более поздних формах общественного развития примет форму действия политического. Для традиционного человека было принципиально важным, чтобы каждое деяние человека, каждое его воздействие на мир вещей и людей происходило под знаком незримого тождества сущности определенного тотема — только тогда оно могло увенчаться успехом.

Поводом для установления тотемного родства могла стать какая-нибудь случайность или общность в некотором отношении: имя предка, название дерева или животного. Описывая клановую структуру индейского племени Зуньи, Кассирер перечисляет тотемные кланы Журавля, Антилопы, Вечнозеленого Дуба и Попугая.

Имя тотема здесь имеет ярко выраженный сакральный характер и полностью определяет структуру социального действия, формируя определенную традицию.

Постепенно именно традиция становится цементирующей основой традиционного общества. Когда племя разбивает лагерь, ни у кого не возникает ни малейшего сомнения по поводу того, какое место должен занять в нем каждый отдельный клан. Не бывает праздников, церемоний, собраний, процессий, во время которых могло бы возникнуть недоразумение по поводу действий отдельных кланов или их представителей: все четко регламентировано на сакральном уровне, освящено традицией и потому незыблемо.

Это позволило Й. Хейзинге заметить, что политика для традиционного сознания есть таинство, в котором важнейшее значение имеют обряды и ритуалы: «Стихийная персонификация всякого представления, которое на время занимает дух, по видимости функция высокой абстракции, на самом деле является скорее примитивным habitus (поведением, состоянием), которое очень близко детской игре». Именно поэтому главными политическими фигурами традиционного общества были пророки, шаманы, ясновидцы, чудоди, поэты и софисты.

Й. Хейзинга обращает особое внимание на мышление традиционного человека: оно в чем-то напоминает мышление участника вооруженного поединка, который резко критикует соперника, задевая и бросая вызов, а свою линию превозносит как истину в последней инстанции с юношеской самоуверенностью. Но этот сакральный пыл и трепет, с которыми осуществляются все традиционные действия, и делает политические институты традиционного общества необычайно прочными и самодостаточными.