Но либералы не одобряют скептицизм. Одна из причин этого в том, что скептицизм на самом деле не поддерживает самоопределение. Если люди не могут ошибаться в своем выборе, то и правительство тоже не может. Если все образы жизни одинаково ценны, то никто не может жаловаться, когда власть выбирает какой-то один образ жизни для сообщества. Поэтому скептицизм не даёт ответа на вопрос.

Как либералы защищают важность самоопределения? Нам нужно более пристально рассмотреть эту идею. Самоопределяться значит решать, что делать с собственной жизнью. Как мы принимаем такие решения? На самом общем уровне наша цель — вести достойную жизнь и иметь то, что содержит в себе понятие «достойная жизнь». На таком общем уровне это утверждение может показаться совершенно неинформативным. Но из него вытекают важные следствия. Ибо, как мы видели, вести достойную жизнь и вести жизнь, которую мы в настоящее время считаем достойной, — разные вещи. Мы признаём, что можем ошибаться относительно ценности нашей сегодняшней деятельности. Мы можем осознать, что растрачивали жизнь, преследуя незначительные цели, которые по ошибке считали очень важными. Об этом, о кризисе веры, пишется в великих романах. Но допущение о том, что это может случиться со всеми нами, а не только с трагической героиней, необходимо для того, чтобы придать смысл тому способу, каким мы обдумываем важные решения в жизни. Мы обдумываем их тщательно, поскольку знаем, что можем принять ошибочное решение. И не просто в смысле ошибки в предсказании или в оценке неопределённостей. Ибо мы обдумываем даже тогда, когда знаем, что случится, и можем сожалеть о наших решениях даже тогда, когда всё осуществилось как и предполагалось. Я могу успешно стать наилучшим игроком в пушпин в мире, но потом осознать, что пушпин не так ценен, как поэзия, и пожалеть о том, что я вообще начал этим заниматься.

Таким образом, обдумывание не только принимает форму вопрошания о том. какой порядок действий максимизирует некую ценность, которая сама не ставится под сомнение. Мы также задаёмся вопросом и беспокоимся о том, действительно ли эта ценность заслуживает того, чтобы к ней стремиться. Как пишет Ролз, в качестве свободных личностей граждане признают друг за другом моральную способность иметь свою концепцию блага. Это означает, что они не считают неизбежно обязанными стремиться к той конкретной концепции блага (и её высшим целям), которой они придерживаются в любой данный момент.

Вместо этого они как граждане считаются способными к пересмотру и изменению этой концепции на разумных и рациональных основаниях. Поэтому для граждан считается допустимым отстраняться от концепций блага и изучать и оценивать свои конечные цели.

Мы можем отстраниться или сделать шаг назад от наших нынешних целей и поставить под вопрос их ценность для нас. Та серьезность, с которой мы подходим к таким суждениям в некоторые моменты нашей жизни, понятна только исходя из допущения, что наш важнейший интерес в том, чтобы жить достойной жизнью, а не жизнью, которую мы считаем таковой в данный момент. Мы не просто делаем подобные суждения, мы тревожимся, иногда мучаемся в связи с ними — для нас важно не вести жизнь на основе ложных убеждений о ценности нашей деятельности.