Этот третий аргумент противопоставляет коммунитаристский взгляд на практическое мышление как на самооткрытие либеральному взгляду на практическое мышление как на суждение. Для либералов вопрос о достойной жизни требует от нас высказать суждение о том, каким человеком мы желаем быть или стать. Однако для коммунитаристов этот вопрос требует от нас открыть, кто мы уже есть. Для коммунитаристов данный вопрос звучит не «Кем я должен быть? Какую жизнь я должен вести?», а «Кто я есть?». Я «достигает» своих целей не «путём выбора», но «путём открытия», не «выбирая то, что уже дано (было бы непонятно, как такое возможно), но размышляя о себе и выясняя свою природу, распознавая её законы и императивы и признавая её цели как собственные». Например, Сандел критикует ролзовское понимание сообщества, ибо «в то время как Ролз допускает, что благо сообщества может быть внутренним настолько, чтобы стать предметом целей и ценностей Я, но это допущение не может заходить настолько далеко, чтобы распознать за мотивациями самого субъекта мотиваций». Более адекватный подход, утверждает Сандел, состоит в том. что ценности сообщества не просто одобряются его членами, но определяют их идентичность. Совместное следование цели сообщества является «не отношением, которое они выбрали (как в добровольной ассоциации), но привязанностью, которую они обнаруживают, причём не просто как свойство, но как составную часть их идентичности». Благо для таких членов сообщества обнаруживается в процессе самооткрытия — осознания и признания своих различных привязанностей и того, что они требуют.

Но, конечно, именно Сандел здесь нарушает наше «глубочайшее самопонимание». Ибо мы не думаем, что это самооткрытие заменяет или исключает суждения о том, как нести жизнь. Мы не считаем, что находимся в ловушке у наших нынешних привязанностей и не способны судить о ценности тех целей, которые унаследовали или сами выбрали ранее. Мы действительно обнаруживаем себя состоящими в различных взаимоотношениях, но нам не всегда нравится то, что обнаружено. Как бы глубоко ни были бы мы вовлечены в некоторую социальную практику, мы чувствуем себя способными задаться вопросом о том, является ли эта практика ценной — вопросом, бессмысленным с точки зрения Сандсла. (Как она может быть не ценной, если моё благо как раз состоит в большем осознании привязанностей, в которых я себя обнаруживаю?) Мнение о том, что размышление заканчивается этим процессом самооткрытия (а не суждениями о ценности обнаруженных привязанностей), кажется весьма легковесным.

Местами Сандел признаёт, что деятельность практического разума есть не просто самооткрытие. Он говорит, что границы Я, хотя и конституируемые целями,тем не менее гибки и могут быть проведены иным образом, через введение новых целей и исключение некоторых из прежних.

По его словам, «субъект наделён властью участвовать в конституировании своей идентичности»; «пределы Я открыты, и идентичность субъекта есть скорее продукт, чем предпосылка его деятельности». Субъект может, в конце концов, выбирать, какие из «возможных задач и целей, незаметно посягающих на его идентичность», он будет преследовать, а какие нет. Я, конституируемое его целями, может быть «конституировано заново», так что самооткрытия оказывается недостаточно. Но к этому моменту становится неясно, не исчезает ли различие между двумя взглядами.