Чрезвычайно важно подчеркнуть, что граждане в своих личных делах или во внутренней жизни ассоциаций, к которым они принадлежат, могут рассматривать свои конечные цели и привязанности совершенно иначе, чем это трактуется в политической концепции. Граждане могут иметь, и обычно имеют в любой момент время привязанности, увлечения и лояльности,от которых, по их убеждению, они не отстранятся (и действительно не могут и не должны этого делать) для того.чтобы объективно оценить их с точки зрения их чисто рационального блага Они могут просто считать чем-то немыслимым рассмотрение себя отдельно от некоторых религиозных, философских и нравственных убеждений или от некоторых постоянных привязанностей и лояльностсй.Эти убеждения и привязанности являются частью того, что мы можем назвать их -непубличной идентичностью.

Таким образом, Ролз допускает, что некоторые люди могут в своей частной жизни рассматривать свои религиозные убеждения как не подлежащие пересмотру. Он требует только того, чтобы в контексте политики люди игнорировали возможное существование таких «конституирующих» целей. В качестве граждан каждый видит себя обладателем «интереса наивысшего порядка» в способности формировать и пересматривать концепцию блага, даже несмотря на то что в качестве частных лиц некоторые люди могут не видеть себя обладателем или ценителем этой способности. Ролзовская концепция автономной личности обеспечивает язык публичного оправдания, которым люди пользуются при обсуждении своих прав и обязанностей в качестве граждан, но она может не быть описанием их «непубличной идентичности».

Поэтому Ролз отличает свой «по/Гнтический либерализм» от «всеобъемлющего либерализма» Джона Стюарта Милля. Милль подчёркивал, что люди должны иметь возможность определять ценность унаследованных социальных практик во всех сферах жизни, а не только в политической. Люди не должны подчиняться общественным обычаям просто потому, что они традиционны, но только если они заслуживают повиновения. Каждый человек должен быть в состоянии определить себя, являются ли эти обычаи правомерно применимыми к его собственным обстоятельствам и характеру». Настойчивое требование Милля относительно права людей ставить под сомнение и пересматривать социальные практики не было ограничено политической сферой. Милль даже был больше всего обеспокоен тем. как люди слепо следуют популярным тенденциям и социальным обычаям в своей повседневной личной жизни. Поэтому либерализм Милля основан на идеале рациональной рефлексии, применяющейся к поведению людей в целом, и предназначается для того, чтобы «наполнять нашу мысль и поведение в целом».

Ролз обеспокоен тем. что члены коммунитаристских групп не приемлют идею автономии Милля в качестве принципа, управляющего мыслью и поведением людей в целом. Однако он думает, что они могут тем не менее принять идею автономии, если ограничить её контекстом политики, оставляя им свободу рассматривать свою непубличную идентичность совершенно иным образом. Люди могут принять его политическую концепцию, «не будучи приверженными в других сферах своей жизни всеобъемлющим моральным идеалам, ассоциирующимся с либерализмом, например, идеалам автономии и индивидуальности».