Самореализация и даже формирование индивидуальной идентичности и чувства ориентации в мире зависят от деятельности сообщества. Этот общий процесс есть гражданская жизнь, и корень ее — взаимодействие с другими: другими поколениями, другими типами личности, чьи отличия пажны. потому что они делают свой вклад в целое, от которою зависит наше частное самоощущение. Эта общая взаимозависимость есть базовое понятие гражданства... Вне лингвистического сообщества с общепризнанными практиками возможен только биологический homo sapiens как логическая абстракция, но не могло бы быть человеческих существ. В этом смысл древнегреческого и средневекового изречения о том, что политическое сообщество онтологически первично по отношению к индивиду. Полис есть буквально то. что делает возможным человека в качестве человеческою существа.

Или, как пишет Кроули, государственный перфекционизм есть утверждение идеи о том. что люди, живущие в сообществе совместного опыта и общего языка.являются единственным контекстом, в котором индивид и общество могут найти и проверить свои ценности через по своей сути политическую деятельность дискуссии, критики, примера и подражания. Именно благодаря существованию организованной общественной сферы, в которой люди предлагают и испытывают свои идеи друг перед другом... они начинают отчасти понимать, кто они есть.

Государство есть должная арена для формулирования наших видений блага, ибо эти видения требуют совместного изучения. Изолированные индивиды не могут стремиться к их реализации или даже просто знать их.

Но это — неправильное истолкование смысла утверждения Ролза о том, что оценка образов жизни не должна быть заботой общества. Либеральная нейтральность не ограничивает масштаб иерфекционистских идеалов в коллективной деятельности индивидов и групп. Совместная деятельность и общий опыт относительно блага находится в центре «свободной внутренней жизни различных сообществ по интересам, в которых люди и группы ищут достижения целей и совершенств, к которым их влечёт». Аргументация Ролза в пользу приоритета свободы основывается на важности таких «свободных социальных союзов с другими». Он просто отрицает, что «государственный аппарат принуждения» является подходящим форумом для этих обсуждений и опыта. Хотя справедливость как честность допускает признание ценностей совершенства во вполне упорядоченном обществе, к человеческим совершенствам следует стремиться в рамках принципа свободной ассоциации... (Индивиды) не используют государственный аппарат принуждения для того, чтобы завоевать для себя большую свободу или большее долевое распределение на тех основаниях, что их деятельность представляет собой большую внутреннюю ценность.

К сожалению, коммунитаристы редко различают коллективные действия и политические действия. Конечно, верно, что участие в общих лингвистических и культурных практиках — это именно то, что позволяет индивидам принимать разумные решения о достойной жизни. Но почему такое участие должно быть организовано через государство, а не через свободную ассоциацию индивидов? Верно, что мы должны «создавать людям возможности высказывать, что они открыли в себе и мире, и убеждать других в ценности этого». Но либеральное государство и создаёт для людей возможности выразить эти социальные аспекты их индивидуальных размышлений. В конце концов, свобода собраний, слова и ассоциаций суть фундаментальные либеральные права Возможности для коллективного исследования просто появляются внутри групп и ассоциаций, т.е. ниже уровня государства, и во взаимодействии между ними — в среде друзей и семьи в первую очередь, но также и церквей, культурных объединений, профессиональных групп и союзов университетов и средств массовой информации. Либералы не отрицают, что «публичное проявление характера и суждений о благе и обмен опытом и открытиями» необходимы для принятия разумных суждений о благе или демонстрации другим того, что индивид «ответственно подходит к своему пониманию блага». Действительно, эти утверждения вполне в духе многих либеральных исследований о ценности свободы слова и союзов. Либералы отрицают только, что индивид должен представлять такой отчёт о себе государству, или что его права на общественные ресурсы должны зависеть от его оправдания своего образа жизни перед государством.

Аналогичная неспособность рассмотреть особую роль государства ослабляет и радикальную критику либеральной нейтральности, такую например, как у Хабермаса в его ранних произведениях. Хабермас хотел чтобы оценка различных образов жизни была политическим вопросом, но в отличие от коммунитаристов он не надеялся, что эта политическая дискуссия будет служить усилению укоренённости людей в существующих практиках. Действительно, оя думал, что политическая дискуссия нужна как раз потому, что в сё отсутствие люди будут скорее всего принимать существующие практики как данность и тем самым увековечивать ложные потребности и ложное сознание, сопутствующие этим историческим практикам. Только тогда, когда существующие образы жизни являются «объектом дискурсивного формирования воли», понимания блага людьми могут быть свободны от обмана. Нейтральность не требует анализа этих практик и, следовательно, не признаёт освобождающей заинтересованности людей в том, чтобы избежать ложных потребностей и идеологических искажений.