Эта попытка связать активное гражданство и делиберативную демократию с либеральным национализмом вызывает то же возражение, что и либерально-националистические трактовки распределительной справедливости именно, что этим игнорируется необходимость более «космополитической» или транснациональной концепции демократии. В то время как либеральное нациестроительство, возможно, в прошлом помогло консолидировать и развить демократию на национальном уровне, теперь мы нуждаемся в более глобальном понимании демократического гражданства, концентрирующемся на наднациональных или международных институтах,таких как Европейский союз, Организация Объединённых Наций или Всемирный банк.

Одной из причин нашего возможного желания укрепить такие международные институты может быть вера в глобальную концепцию справедливости и, следовательно, в необходимость передачи ресурсов от граждан богатых стран к гражданам бедных. То есть мы можем желать космополитических политических институтов потому, что верим в космополитическую концепцию справедливости. Но есть и независимые причины для установления международных политических институтов. Всё более признаётся то, что такие институты необходимы нам для решения проблем экономической глобализации, экологии и международной безопасности. В результате мы являемся свидетелями подлинно взрывного роста таких международных организаций в послевоенный период.

Но эти институты плохо укладываются в существующие теории демократии, основанные на идее национального государства. В настоящее время эти транснациональные организации демонстрируют большой «дефицит демократии» и обладают малой публичной легитимностью в глазах граждан. Они в основном организованы на основе межправительственных отношений, при незначительном (или вообще никаком) вкладе индивидуальных граждан. Более того, эти институты развивались ad hoc. каждый как ответ на определённую потребность, без какой-либо лежащей в основе теории о видах желательных для нас транснациональных институтов, о том, как они должны управляться, как они должны соотноситься друг с другом или какие принципы должны регулировать их структуру или действия.

Короче говоря, в то время как постоянно растёт число транснациональных институтов, которые оказывают возрастающее влияние на нашу жизнь, у нас нет политической теории транснациональных институтов. У нас есть хорошо разработанные теории о том, какие принципы справедливости должны воплощаться в жизнь институтами национального государства, какие политические права граждане должны иметь в отношении этих национальных институтов, какие добродетели, лояльности и убеждения граждане должны иметь по отношению к этим институтам. Но лишь немногие имеют сколько-нибудь ясное представление о том, какие принципы справедливости, стандарты демократизации, нормы добродетели или лояльности должны применяться к транснациональным институтам.

Поэтому становится очевидным, что мы не можем более принимать национальное государство в качестве единственного или доминирующего контекста политической теории. Нужна более космополитическая концепция демократии и правления, открыто анализирующая эти вопросы. Одним из наиболее распространённых возражений против либерального национализма является не только то, что он игнорирует эту потребность в теории транснациональной демократии, но также и то, что его акцент на общую национально-государственную принадлежность как на цементирующую основу для демократии делает невозможным теоретизирование о демократии на уровне, выходящем за пределы национальных и лингвистических границ. Тем не менее многие либеральные националисты согласны с тем, что есть потребность в транснациональных политических институтах. Вопрос (как и с либерально-националистическими трактовками справедливости) в том. рассматриваем ли мы национальное государство как препятствие для более космополитической концепции демократии или как элемент в её создании? Должны ли мы рассматривать космополитическую демократию как альтернативу вышедшим из моды моделям нациецентричной демократии или как дополнение к последней, как нечто, зависящее от нее?

В качестве примера рассмотрим одну из немногих серьёзных попыток развить демократический транснациональный политический институт: Европейский союз. ЕС имеет два основных центра принятия решений: Европейский парламент, члены которого напрямую избираются гражданами на общеевропейских выборах, и Европейскую комиссию и Совет министров, члены которых назначаются национальными правительствами (которые сами выбираются на национальных выборах в каждой стране). В соответствии с двумя этими центрами принятия решений есть две широкие стратегии ликвидации дефицита демократии в Европейском союзе. Одна состоит в том, чтобы усилить власть (избираемого напрямую) Европейского парламента за счёт (номинируемых странами) Комиссии и Совета министров и тем самым увеличить степень прямой подотчётности ЕС избирателям на общеевропейских выборах. Альтернативой является оставить большую часть власти в руках Комиссии и Совета министров, но увеличить степень подотчётности национальных правительств на национальных выборах за то, как их делегаты действуют 8 Комиссии и Совете.

Многие сторонники космополитического гражданства одобряют первый подход: они считают принципиально важным увеличить степень прямой подотчётности международных институтов рядовым гражданам. Но кажется ясным, что большинство самих европейцем предпочитают второй подход. Среди населения требование усилить Европейский парламент имеет незначительную поддержку. Большинство людей практически но всех европейских странах проявляют мало интереса к деятельности этого парламента и мало энтузиазма по поводу усиления его власти. Вместо этого они хотят усилить подотчётность своих национальных правительств в том, как они действуют в межправительственном Совете министров. То есть граждане в каждой стране хотят обсуждать между собой, на своём языке, какова должна быть позиция их правительства по проблемам Европейского союза. Например, датчане желают дебатировать на датском языке, какова должна быть позиция Дании по отношению к Европе. Они демонстрируют мало интереса к инициированию общеевропейских дебатов (на английском?) о том, каким должен быть Европейский союз. Они весьма заинтересованы в демократической дискуссии о проблемах ЕС, но это не дискуссия с другими европейцами на тему «что мы, европейцы, должны делать». Они хотят дискутировать друг с другом на датском о том, что должны делать они, датчане.

Более того, попытки создать подлинно демократическое транснациональное гражданство могут иметь негативные последствия для демократического гражданства на национальном уровне. Например, неизбежным результатом придания большей власти избираемому Европейскому парламенту на том основании, что он более «демократичен», была бы ликвидация права вето, которое сейчас национальные правительства имеют в отношении большинства решений ЕС. Решения Европарламента в отличие от решений Совета министров не подлежат вето стран-участниц. Это означает, что Европейский союз перестал бы быть подотчётным гражданам через их национальные законодательные органы. В данный момент, если гражданину Дании не нравится решение ЕС, он может попытаться мобилизовать других датчан, чтобы изменить позицию своего правительства по данному вопросу. Но если Европейский союз будет «демократизирован», т.е. если избираемый парламент заменит номинируемый Совет министров в качестве основного органа принятия решений, датскому гражданину придётся пытаться изменить мнения граждан всех других европейских стран (ни одна из которых не говорит на его языке). И в силу очевидных и понятных причин мало кто из европейцев желает такой «демократизации». Для граждан Дании участвовать в дискуссии с другими датчанами, на датском языке, о датской позиции в отношении КС является знакомой и доступной задачей. Но участие граждан Дании в дебатах с итальянцами для выработки единой европейской позиции выглядит пугающей перспективой. На каком языке будет проходить такая дискуссия и на каких форумах? Они не только не говорят на одном языке и не живут на одной территории, но и не читают одних и тех же газет, не смотрят одни и те же телевизионные шоу, не принадлежат к одним и тем же политическим партиям. Так каким же будет форум для таких трансевропейских дебатов?

Учитывая эти препятствия для трансевропейской публичной дискуссии, неудивительно, что ни датчане, ни итальянцы не демонстрируют никакого энтузиазма по поводу «демократизации» Европейского союза. Они предпочитают осуществлять демократическую подотчётность через свои национальные законодательные органы. Поэтому, хотя и парадоксально, но общим итогом увеличения прямой демократической подотчётности Европейского союза через избираемый Европейский парламент фактически может быть подрыв демократическою гражданства. Это сместило бы власть с национального уровня, где возможны массовое участие и оживлённая демократическая дискуссия на общем языке, на транснациональный уровень, где демократическое участие и обсуждение очень затруднены. Как утверждает Дитер Гримм, при отсутствии в настоящее время общеевропейских масс-медиа и перспективы создания таких европеизированных СМИ в обозримом будущем радикальное смещение власти от Совета министров к Европарламенту «усугубило бы, а не решило проблему» демократического дефицита.

Это говорит о том, что по крайней мере в обозримом будущем национальные государства будут оставаться главным местом реализации демократического гражданства. Это не означает отрицания важности и даже необходимости установления интернациональных институтов, чьи решения подлежат демократической подотчётности в каком-то виде. Но, учитывая трудности установления осмысленных форм делиберативной демократии и массового участия на транснациональном уровне, мы должны, возможно, пытаться создавать космополитическую демократию, основываясь на достижениях национального государства. Другими словами, успех транснациональной демократии может зависеть от сохранения здоровья национальных демократий: транснациональные политические институты будут работать лучше всего, если их правила и решения обсуждаются и ратифицируются в рамках национальных демократических форумов. Если это так, то сосредоточение внимания на добродетелях, практиках и лояльностях, необходимых для поддержания национальных демократических форумов, может оказаться не таким уж близоруким, как это казалось на первый взгляд.