Заметим, что вопрос о назначении, цели и смысле существования людей можно ставить, лишь рассматривая человека как носителя некоторых социальных ролей, редуцируя Homo sapiens к его занятиям и профессиям, санкционированным обществом. Мы знаем, зачем человек является ученым, отцом, депутатом, но мы не знаем и не можем знать, зачем человек является человеком. Если социальные роли, исполняемые человеком, вполне функциональны и имеют внешнюю причину, то человек как таковой содержит все цели своего существования в себе самом, т.е. выступает как субстанциальная, а не как функциальная реальность. Человек сам полагает конечные целл своего бытия, наделяя его субъективным смыслом, который не может иметь объективного, предписанного человеку содержания.

Проще всего понять сказанное, задавшись простым, казалось бы, вопросом: ради чего существует человечество? Философия еще способна обсуждать (но не решать!) вопрос о смысле жизни отдельных индивидов, но вопрос о смысле существования человеческого рода поставит в тупик любого мыслителя (за исключением верующих людей, считающих, что смыслом бытия человечества является его приближение к богу, высшей трансцендентальной реальности, которая создает людей в интересах мировой гармонии, или по каким-то иным соображениям).

Итак, чтобы ответить на вопрос "Что есть человек?", мы должны анализировать не строение человеческого тела и не реестр функциональных занятий, а способ существования людей в окружающем их мире, присущий любому и каждому из нас - независимо от состояния здоровья, возраста, общественных обязанностей и пр. Лишь установив этот субстанциальный способ существования, в котором возникает и воспроизводится родовая сущность человека, мы сумеем понять производные от него функциональные характеристики людей - их принадлежность к тем или иным классам, профессиональным группам и т.п.

Таким универсальным способом существования человека, по убеждению большинства философов, является целенаправленная, адаптивно-адаптирующая деятельность. Проанализируем ее. Определим сначала деятельность как особый способ существования человека, проявления присущей ему активности, все то, что делается людьми, и то, как это делается ими. Естественно, это лишь самая начальная характеристика, в которой не содержится никаких указаний на то, в чем состоит особенность деятельности, что именно отличает ее от физико-химических взаимодействий неживой природы или активности животных. Но важно понять, что именно деятельность людей оказывается тем "общим знаменателем", к которому сводятся без остатка любые явления общества, ибо именно деятельность, понятая как субстанция общественной жизни, позволяет классифицировать и систематизировать все многообразие внутренних форм этой жизни. Исходя из того, что общественная жизнь есть процесс совместной деятельности людей, можно утверждать, что все существующее в обществе представляет собой проявление деятельности - ее часть, отношение частей, свойство, состояние или вид.

В самом деле, науку, искусство или сельское хозяйство мы будем понимать как особые виды человеческой деятельности. Ученых, художников, крестьян или политических деятелей мы будем рассматривать в качестве субъектов деятельности. Напротив, станок, микроскоп, винтовка или домашняя утварь предстанут перед нами в качестве объектов общественной или индивидуальной жизнедеятельности человека. Собственность на такие объекты будет рассматриваться нами как особое отношение между людьми по поводу нужных им объектов. Сама потребность в объекте предстанет как особое свойство субъекта, выступающее в качестве внутреннего регулятора деятельности. Свобода выступит как состояние субъекта деятельности, проявляющееся в его способности контролировать условия собственного существования. Короче, на всем "пространстве" социального не окажется ни одного явления, которое не представляло бы собой некоторую "ипостась" деятельностной субстанции, ее модус, атрибут или акциденцию, если говорить языком философии.

Соответственно, именно деятельность как способ существования общества позволяет нам установить его "пространственные границы", провести различие между природными и общественными явлениями. Именно она оказывается той волшебной палочкой, прикосновение которой придает любым явлениям окружающего нас мира высокий статус общественных или социальных явлений.

Общественным согласно такому подходу становится все то, что вовлекается в "силовое поле" деятельности - независимо от того, идет ли речь о культурных артефактах или природных по происхождению явлениях, которые лишь используются, а не создаются людьми. Солнечный свет, ставший объектом энергетической "эксплуатации" в современных электростанциях, перестает быть чисто природным явлением, и, наоборот, сугубо общественные по своему происхождению предметы, "выпавшие" из деятельности, автоматически теряют свойства социальных. Это обстоятельство, как нетрудно догадаться, весьма усложняет вопрос о различии между общественным и природным. Как уже отмечалось выше, интуитивное различение природного и социального у современного человека связано со способностью создавать и распознавать артефакты - искусственные явления, сконструированные человеческим разумом и физически отсутствующие в природе до и помимо человека.