Это всего лишь несколько примеров той интересной работы, которая ведётся в отношении практического применения теории Дворкина. и они являются свидетельствами влиятельности его теории. Его идея теста на зависть показывает со всей очевидностью, какой должна быть схема распределения, отвечающая основным целям теории Ролза: она должна уважать моральное равенство людей, предоставляя компенсацию за неравные условия, и одновременно возлагать на индивидов ответственность за сделанный ими выбор. Возможно, имеется более подходящий механизм для реализации этих идей, чем система аукционов, программ страхования и налогообложения, которую применяет Дворкин. Но если принять эти основополагающие посылки, то заслуга Дворкина состоит в том, что он прояснил их следствия для распределительной справедливости. Действительно, значительная часть наиболее интересной работы в области теории распределительной справедливости начинает с основополагающих посылок Дворкина и пытается усовершенствовать наши идеи о чувствительности к стремлениям и нечувствительности к природным способностям.

Имеет смысл сделать небольшую паузу и окинуть взором изложенные аргументы. Вначале я рассмотрел утилитаризм, который привлекателен своим истолкованием морали в терминах заботы о благосостоянии людей. Но, как мы видели, эта забота, будучи эгалитаристской, необязательно требует максимизации благосостояния. Утилитаристская идея о равной значимости предпочтений всех людей первоначально кажется убедительной как способ выразить равную заботу о благополучии людей. Однако при ближайшем рассмотрении утилитаризм часто противоречит нашим представлениям о том, что значит обращаться со всеми людьми как с равными, особенно в силу отсутствия в нём теории честных долей. Это мотивировало Ролза разработать концепцию справедливости, являющуюся систематической альтернативой утилитаризму. Анализируя преобладающие в обществе идеи о честных долях, мы обнаружили убеждение о том, что нечестно наказывать людей за то, что является делом простой удачи, за то, что связано с условиями, случайными, с моральной точки зрения, и неподвластными контролю людей. Именно поэтому мы требуем предоставления равных возможностей людям разной расовой или классовой принадлежности. Но эта же интуиция заставляет нас признать случайным распределение природных способностей людей. Это стало поводом для формулировки Ролзом принципа различия, согласно которому более удачливые только тогда получают дополнительные ресурсы, когда это приносит пользу менее удачливым.

Однако принцип различия — это излишне сильный и одновременно недостаточный ответ на проблему незаслуженных неравенств. Он недостаточен в том, что не обеспечивает никакой компенсации за природные недостатки; он является излишне сильным, ибо устраняет неравенства, отражающие различия в сделанном выборе, а не в обстоятельствах.

Нам нужна теория более чувствительная к стремлениям и менее чувствительная к природным способностям, чем принцип различия Ролза. Теория Дворкина направлена на достижение этих двух целей. Но, как мы видели,эти цели недостижимы в чистом виде. Любая теория честных долей неизбежно будет теорией, ближайшей к лучшей. Схема аукционов и страхования Дворкина является одним из предложений по поводу справедливого разрешения трений между этими двумя ключевыми целями либеральной концепции равенства.

Таким образом, теория Дворкина была реакцией на проблемы, возникшие в ролзовской концепции равенства, точно так же, как теория Ролза была реакцией на проблемы, возникшие в утилитаристской концепции равенства. Каждую можно рассматривать как попытку усовершенствовать, а не отбросить, основные интуитивные идеи, лежавшие в основе предшествующей теории. Эгалитаризм Ролза — это реакция против утилитаризма, но частично он является и дальнейшей разработкой ключевых интуитивных идей утилитаризма; то же самое можно сказать и об отношении между Дворкиным и Ролзом. Каждая из этих теорий отстаивает свои собственные принципы, обращаясь к тем самым интуитивным идеям, которые привели людей к принятию предшествовавшей теории.