Справедливость также может служить мерилом для определения того, как отвечать на потребности других, даже тогда, когда причина моего желания помочь есть просто моя любовь к ним. Я могу желать помочь нескольким людям, нуждающимся в помощи, потому что я люблю их. а не потому, что я обязан помогать им. Но что если их нужды противоречат друг другу? Как указывает Ролз, бесполезно предпочесть формулировку «я должен действовать благожелательно» вместо «я должен действовать справедливо», ибо «благодеяние не знает, что делать, когда любовь у многих людей совмещена с конфликтами этих людей в отношении других объектов. В то время как моей мотивацией является любовь, справедливость может быть тем критерием, к которому я обращаюсь, когда любовь порождает входящие в конфликт императивы. Поэтому «в то время как дружба может сделать справедливость ненужной в качеств* мотива, она всё же может требовать некоторых аспектов справедливости в качестве стандарта. Друзья не обладают автоматическим знанием о том, что делать друг для друга». Поэтому справедливость служит двум важным целям. Требуя чего-либо, я могу желать знать, на что точно я имею право, даже когда другие выполнят мои просьбы, не заботясь о моих правах. Реагируя на требования других, я могу пожелать узнать, каковы их права, даже когда моей мотивацией является любовь. Ни в одном из этих случаев моя заинтересованность в справедливости происходящего не есть вопрос «отстаивания причитающегося мне».

Общественное признание прав может быть ценно и в другом отношении. Некий человек может быть уверен в том, что получит, что хочет, благодаря своему участию в весьма уважаемой социальной практике (например, как учитель). Он не нуждается в правах в первом понимании их, предложенном Бьюкененом, потому что другие высоко ценят его вклад в эту деятельность и щедро вознаграждают за неё. Но он может хотеть знать, что люди дали бы ему права, даже если бы не разделяли его преданность этому делу. И он может хотеть знать это, даже если не имеет желания оставить эту деятельность, ибо этим признаётся, что он есть источник ценности «в себе» и «для себя»,а не только как исполнитель социальной роли.

Справедливость есть более чем исправляющая добродетель. Справедливость действительно исправляет дефекты социальной координации, и эти дефекты неискоренимы, но она также выражает уважение, на которое имеют право индивиды как цели в себе, а не как средства к достижению чьего-либо блага, и даже общего блага. Справедливость признаёт равный статус членов общества, предлагая описание прав и полагающегося нам, т.е. того, что мы можем справедливо требовать. Но она не заставляет реализовывать эти права за счёт людей или проектов, о которых мы заботимся. Справедливость составляет вид заботы, которую мы должны иметь относительно членов нашего сообщества, и позволяет нам проявлять все иные формы любви и привязанности, совместимые с этим основополагающим моральным равенством. Представление о том, что мы должны создать сообщество равных, отказавшись от понятий честности, прав и обязанностей, несостоятельно.