В сосредоточении на производительном труде есть также сексистский элемент. Рассмотрим утверждение Маркса: поскольку рабочие отчуждены от их «родовой жизни» (то есть от «труда, жизнедеятельности, самой производственной жизни»), постольку «человек (рабочий) чувствует себя свободно действующим только при выполнении своих животных функций — при еде, питье, в половом акте, в лучшем случае ещё расположась у себя в жилище, украшая себя и т.д., — а в своих человеческих функциях он чувствует себя только лишь животным». Но почему производство есть более -человеческая функция», чем воспроизводство (например, растить детей)? Она может быть не столь отличительно человеческой в том смысле, что другие животные тоже осуществляют воспроизводство. Но это просто показывает, насколько неуместен этот критерий, ибо семейная жизнь, несомненно, так же важна для человечества, как и производство. Маркс соединял глубокую чувствительность к историческим изменениям в преимущественно мужской сфере производственной жизни с почти полной нечувствительностью к историческим вариациям в преимущественно женской сфере репродуктивной жизни, которую он рассматривал как по своей сути природную, не отличительно человеческую. Любая теория, надеющаяся инкорпорировать опыт женщин, должна будет поставить под вопрос превознесение производительного труда.

Есть много ценностей, которые могут соперничать с неотчужденным производством, такие, как «телесное и умственное здоровье, развитие когнитивных способностей, некоторых черт характера и эмоций, игра, секс, дружба, любовь, искусство, религия». Некоторые люди будут рассматривать производительный труд как «первую жизненную потребность», но другие нет. Запрет на отчуждённый труд, поэтому, будет давать некоторым людям нечестные привилегии перед другими. Как пишет Арнсон, отождествление социализма с каким-то конкретным видением достойной жизни «превозносит одну конкретную категорию блага, внутреннюю удовлетворённость работой, и произвольно отдаёт предпочтение этому благу и тем людям, что одобряют его перед другими равно желательными благами и одинаково мудрыми поклонниками других благ». Учитывая то, что люди придают разную ценность труду, «различное отчуждение труда при исходном положении равных возможностей и честного деления активов может значительно увеличить благосостояние и качество жизни людей». По этму «перфекционистское оправдание неотчуждения кажется далёким от жизни».

Не все марксисты, подчёркивающие расцвет неотчуждённого производства при коммунизме, являются перфекционистами. Некоторые провозглашающих конец отчуждения марксистов просто делают предсказание о том, что люди будут делать со своими равными ресурсами, давая перфекционистских указаний, как распределять эти ресурсы. Он предсказывают, что люди будут ценить неотчуждённый труд настолько высоко, что никогда не примут лучшего досуга или семейной жизни в качестве компенсации за отчуждение. Однако, если это предсказание окажется ложным, не будет никаких оснований вмешиваться в выбор людей, запрещая отчуждение. Неясно, являются ли замечания Маркса с отчуждении предсказаниями или перфекционистскими инструкциям. Энгельс, однако, был антиперфекционистом по крайней мере в вопросе о сексуальных отношениях. Обсуждая природу сексуальных отношений при коммунизме, он писал о том, что старые патриархальные отношения прекратятся.