Социал-демократия и социальная справедливость

До сих пор в этой главе я рассматривал вопрос о том, является ли сегодняшний аналитический марксизм альтернативой либеральному эгалитаризму. Но есть и другие, немарксистские концепции социализма. Во времена самого Маркса они часто ассоциировались с различными христианскими сектами, чье отстаивание равенства и общественной собственности было связано с характерными для христианства представлениями о братстве, благочестии и отказе от материальных благ. Маркс, как правило, с пренебрежением относился к таким группам как «утопическим социалистам».

Однако в XX в. сильнейшими сторонниками социалистических идеалов на Западе были не марксисты, не христиане, но светские социалдемократические партии, часто тесно связанные с рабочими движениями. Иногда говорят, что та «социальная демократия», за которую выступают эти партии, фундаментально отличается от «либеральной демократии», которой отдают предпочтение либеральные эгалитаристы.

Не каждый согласится, что есть какое-то существенное различие между «социальной демократией» и «леволиберальной демократией». Действительно, сам Ролз сказал, что его концепция справедливости может быть описана либо как «леволиберальная», либо как «социалдемократическая». И наоборот, многие социалдемократические партии Западной Европы открыто цитируют Ролза при разработке и обосновании своих платформ. Во многих случаях представляется, что «социальная демократия» и «либеральное равенство» — просто различные термины для одного и того же набора ключевых идей, и западноевропейские теоретики предпочитают первый из них, а североамериканские — последний.

Однако некоторые комментаторы настаивают на том, что у социалдемократов более «социальная» концепция справедливости в отличие от «индивидуалистической» концепции справедливости Ролза или Дворкина. Д. Миллер, например, отличает «распределительное равенство», описываемое им как индивидуалистическое и укорененное в либеральной традиции, от «социального равенства», более холистического или коммунитарного и укоренённого в социалистической традиции. Первое занимается требованиями равной доли ресурсов со стороны индивидов; второе — конструированием надлежащих эгалитарных социальных отношений. Первое заботится о большем равенстве частных долей ресурсов, последнее — обеспечением равного положения людей в общественной жизни.

Майкл Уолцер описывает этот «социальный» аспект равенства с помощью образа «общества мистеров». В социальной демократии люди встречают и приветствуют друг друга на равных. Мы обращаемся к каждому «мистер» и «миссис», а не «сэр» или «мадам» к людям высшего класса и не «Джонс» к людям низшего. Исторически этот идеал часто называют идеалом «бесклассового» общества, не в марксистском смысле уничтожения наёмного труда, но в том смысле, что классовое положение не должно определять социальные взаимоотношения. Как пишет Миллер, общество социально равных есть «сообщество, в котором делам и эмоциональным отношениям людей друг с другом не препятствуют классовые барьеры». Сходным образом, великий английский социалист Энтони Кросленд утверждал, что целью социальной справедливости является «ослабить существующую, глубоко укоренившуюся стратификацию, с её сопутствующими чувствами зависти и приниженности и её препятствиями для свободного смещения между классами».