Некоторые утилитаристы согласятся с тем, что было сказано мною до сих пор. Правильно и необходимо, скажут они. считать, что наши привязанности имеют приоритет перед реализацией всеобщей полезности. Мы должны принять повседневное представление о том, что вред конкретным людям, которых обманули или которых дискриминировали, является достаточный основанием требовать соблюдения обещаний и уважения прав. Мы не должны быть П-агентами. решающими, как поступить, проводя утилитарные подсчёты, и рассматривающими обещания как механизм максимизации полезности. Вместо этого мы должны рассматривать обещания и другие права людей как нечто настолько грандиозно важное, что в своей основе не поддаётся исчислению с точки зрения интересов общества. Короче говоря, в наших моральных суждениях мы должны быть неутили гаристами. Но, утверждают они, это не означает, что утилитаризм ложен. Напротив, причиной того, почему мы должны быть неутилятаристами при принятии решений, состоит именно в том. что таким образом мы скорее всего максимизируем полезность.

Общество неутилитаристов, верящих во внутреннюю ценность обещаний и прав, достигнет большего в смысле максимизации полезности, чем общество утилитаристов действий или правил, рассматривающих обещания и права как механизмы максимизации полезности.

Это может звучать парадоксально. Но здесь поднимается настоящий и важный вопрос. Утилитаризм по своей сути есть «критерий правильности». а не процедура принятия решений. Определяющей чертой утилитаризма является утверждение о том, что правильное действие есть то, которое максимизирует полезность, а не утверждение о том, что мы должны намеренно стремиться к максимизации полезности. Должны ли мы применять утилитаристскую процедуру принятия решений, является открытым вопросом. Действительно, ответ на сам этот вопрос должен быть получен путём изучения последствий применения различных процедур принятия решений для всеобщей полезности. И вполне возможно, что мы достигнем большего с точки зрения утилитаристского мерила правильности. примени! неутилитарные процедуры принятия решений. Это определённо кажется верным в отношении личных привязанностей — жизнь каждого будет менее ценна, если у нас не будет привязанности без каких-либо условий и от всего сердца, что как раз неприемлемо для прямою утилитаризма. Поэтому утверждается: мы должны быть «непрямыми утилитаристами», на деле не применяющими утилитарные процедуры принятия решений в нашей повседневной практике относительно как поступков, так и правил.

Несмотря на то что разграничение между стандартами правильности и процедурами принятия решений вполне обоснованно, если мы будем придавать ему слишком большое значение, то непонятно, почему утилитаризм как стандарт правильности вообще не должен исчезнуть из наших сознательных представлений. В своей предельной форме непрямой утилитаризм может быть «самоопровергающимся» —- он может высказаться за свое собственное устранение из мыслей и представлений людей.