В классической политической картине мира политическое время обладало яркими качественными характеристиками, среди которых важнейшее значение имели вектор времени, его скорость, шкала и социокультурная специфика. Несомненно, политологи переосмысливали фактор политического времени как историческую категорию, и вновь открытые или постигаемые политические ценности могли получить право на жизнь только после их творческого включения в «дней связующую нить». Но сам вектор времени — от прошлого — к настоящему и будущему, — эта «цепь времен» казалась непреходящей и вечной в классической политической картине мира.

Качественное осмысление политического времени получило свою интерпретацию уже в античности. Древнегреческие философы различали хронос — формальное время и кайрос — подлинное время, исполненное содержания и смысла. Пауль Тиллих, размышляя над понятием «кайрос», подчеркивает: «Лишь для абстрактного, отстраненного созерцания время является пустой формой, способной вместить любое содержание; но для того, кто осознает динамический творческий характер жизни, время насыщено напряжениями, чревато возможностями, оно обладает качественным характером и преисполнено смысла. Не все возможно во всякое время, не все истинно во всякое время и не все требуется во всякое время».

Политическое время — это время-кайрос, стерегущее эпохальные моменты истории. Его пульсацию можно почувствовать в маленьких политических кружках и на многотысячных митингах, где проявляется духовная тревога; оно может обрести силу в пророческом слове политического трибуна. Но политическое время нельзя продемонстрировать и навязать: оно свободно, подлинно и уникально, ибо само является судьбой культуры.

Структурные типы политического времени переосмысливались в классической политической науке в соответствии с обшей теорией политического развития. Наиболее известными являются формаиионная, модернизаиионная и цивилизаиионная классификации. Сточки зрения теории общественно-экономических формаций (К. Маркс) политическое время делится на пять эпох: первобытно-обшинную, рабовладельческую, феодальную, капиталистическую и коммунистическую. В основу классификации здесь положен способ производства материальных благ, который задает определенную специфику всей исторической эпохе, а также темпу и качеству ее политического времени.

Теория модернизации, провозгласившая всеобщий переход от традиционного — к современному, модернизированному индустриальному обществу, значительно упростила процесс осмысления структуры политического времени. В модернизационной картине мира четко выделяются только два типа времени — традиционное и современное. При этом традиционность прочно ассоциируется с отсталостью, замедленностью, архаичностью и цикличностью политического времени, а модерн, напротив, — с прогрессивностью, линейностью и ускорением темпа и ритма политических часов истории.

Гораздо более глубоко в философии политики подошла к интерпретации феномена политического времени теория цивилизаций. С точки зрения цивилизационного анализа политические культуры разных стран и народов отличаются своей временной ритмикой: есть динамичные культуры, неудержимо устремленные в завтрашний день, но есть и другие — где замедленный ритм времени рождает вечное томление «по утерянному раю». Поэтому в диалоге цивилизаций нет единого для всех постранства-время, и это рождает один из драматических парадоксов классической хронополитики: чем более медленную временную ритмику имеет цивилизация, тем выше вероятность того, что ее традиционное политическое пространство станет сокращаться под влиянием вторжения более динамичных культур.

Вопрос о взаимосвязи политического и социокультурного времени — это вопрос о том, насколько политический процесс детерминирован культурой. Известно, что время никогда не бывает нейтральной количественной шкалой для измерения человеческого опыта. Социокультурное время отражает ритмы коллективных действий в каждой цивилизации, политическое время — ритмы политической жизни. Как и пространство, время выступает универсальным контекстом любой культуры. Питирим Сорокин и Роберт К. Мертон подчеркивают, что «системы времени варьируются вместе с социальной структурой».

Точки отсчета для измерения социокультурного и политического времени в каждой цивилизации выбираются среди событий, социальная значимость которых зависит от национальных традиций и обычаев. Социальные антропологи считают, что основанием для определения длительности недели в каждой цивилизации может служить повторяющийся ритм рынка и ярмарок: восемь дней в раннем Риме, десять — в Китае, семь — в иудео-христианской традиции, пять или шесть — в отдельных районах Африки и Центральной Америки. Несомненно, счет времени отражает также биологическую необходимость в отдыхе для большинства людей.

Один день обязательно выделяется для отдыха или религиозных ритуалов и молитв (воскресенье — в христианстве, суббота — в иудаизме, пятница — в исламе). При этом социокультурное время обеспечивает определенные рамки для каждого типа человеческой деятельности — политической, экономической, социальной. Вместе с тем любой из этих видов деятельности обладает собственной, отличной от других временной матрицей.