Левая критика либеральной справедливости стандартно провозглашает формальное равенство в виде равных возможностей или равных гражданских и политических прав, в то же время игнорируя материальное неравенство в виде неравного доступа к ресурсам. Это — обоснованная критика либертарианства, учитывая его приверженность формальным правам самособственности, а не содержательному самоопределению. Но теории либерального эгалитаризма, такие как у Ролза и Дворкина, не кажутся уязвимыми для подобной критики. Ролз на самом деле полагает, что материальное неравенство (в соответствии с принципом различия) совместимо с равными правами (согласно принципу свободы), и некоторые критики воспринимают это как свидетельство сохранения приверженности формальному равенству. Но неравенства, дозволяемые принципом различия, предназначены для того, чтобы способствовать улучшению материального положения наименее благополучных. Принцип различия далеко не пренебрегает содержательным самоопределением во имя формального равенства и оправдан именно потому, что «способность менее удачливых членов общества достигать своих целей была бы ещё меньше», если бы они отвергли неравенство, удовлетворяющее принципу различия.

Одной из самых поразительных особенностей теории Ролза является утверждение о том, что «справедливость — это первая добродетель общественных институтов». Справедливость, согласно Ролзу, не столько одна из множества других политических ценностей, таких как свобода, сообщество и эффективность, сколько стандарт, в соответствии с которым мы измеряем важность других ценностей. Если какая-то мера государственной политики несправедлива, нет отдельной группы ценностей, к которым можно апеллировать в надежде на то, что они перевесят справедливость, ибо значение, придаваемое этим ценностям, устанавливается по их месту в наилучшей теории справедливости. (И наоборот, одним из тестов для какой-либо теории справедливости является то, придаёт ли она должное значение этим другим ценностям. Как утверждает Ролз.если теория справедливости не уделяет достаточного места сообществу и свободе, она не будет привлекательной для нас.)

Если справедливость и неуничтожима, и желательна, как будет выглядеть ее марксистская версия? Обычно полагают, что марксизм эгалитарен. даже более чем либерализм, — гораздо левее последнего. Это, конечно, верно в отношении главных положений либерализма и его идеологии равных возможностей, согласно которой неограниченное неравенство оправдано, пока имеет место честное соревнование за высокооплачиваемые должности. Но не сразу очевидно, что же находится слева от ролэовской версии либеральной эгалитарной справедливости, поскольку она тоже отвергает господствующую идеологию и признаёт неравенство только тогда, когда оно работает на благо наименее обеспеченных. Марксистскую справедливость отличает от ролзовской не степень предлагаемого уравнения ресурсов, но скорее форма, в какой оно должно произойти. Ролз полагает, что равенство ресурсов должно принять форму уравнивания частной собственности, имеющейся у каждого. Для Маркса же «теория коммунистов может быть резюмирована одним предложением: уничтожение частной собственности». Частное владение позволительно в сфере «личной собственности», такой, как одежда, домашние принадлежности и предметы, которые мы используем для домашнего досуга и развлечений. Но для марксизма -фундаментально важно», что «нет никакого морального права на частное владение и управление производительными ресурсами»» Уравнивание производительных ресурсов должно принять форму обобществления средств производства, так чтобы каждый имел равное участие в принятии коллективных решений о размещении производственных активов, осуществляемом на уровне либо отдельных предприятий, либо экономического планирования в стране в целом.

До сих пор в этой главе я рассматривал вопрос о том, является ли сегодняшний аналитический марксизм альтернативой либеральному эгалитаризму. Но есть и другие, немарксистские концепции социализма. Во времена самого Маркса они часто ассоциировались с различными христианскими сектами, чье отстаивание равенства и общественной собственности было связано с характерными для христианства представлениями о братстве, благочестии и отказе от материальных благ. Маркс, как правило, с пренебрежением относился к таким группам как «утопическим социалистам».

Одной из отличительных черт марксизма является его озабоченность проблемами труда. Это верно в отношении тех двух линий марксистской мысли, которые мы рассмотрели в этой главе. Перфекционистская линия рассматривает работу как главное занятие человека, в котором происходит реализация социалистической цели преодоления отчуждения. Но есть и третий смысл, в котором труд фундаментален для марксизма, — в нём утверждается, что рабочие — это главная движущая сила социального изменения. Согласно марксистской социологии борьба против капиталистической несправедливости принимает вид борьбы между двумя всё более поляризующимися классами — рабочими и капиталистами.